День 1. Вдохнув с утра аромат турецкого кофе со специями, я вышел в древний город Иерусалим. Такое ощущение, что Иерусалим выхвачен из остального мира на подобии летающего острова. Смотришь по сторонам и видишь город, холмы, хибарки, храмы, дороги, древности, а потом всё заканчивается и начинается какой-то серый туман и больше ничего нету. При этом в городе никакого тумана, просто он (город) обрывается в никуда. Такое вот странное ощущение. А иногда тут поднимается ветер и наносит с пустыни пыль, которая забивает лобовые стёкла машин, скрипит на зубах и делает этот туман жёлтого цвета…

Пендаль, который я получил от турецкого с имбирём и корицей, гнал меня через парк, заставляя скакать по камням, распугивать ящеров и ворон и напевать себе что-то под нос. Надо сказать, что в парке не было ни души, если не считать пары бегунов и пары подстригателей, а сам парк вызывао исключительно приятные ощущения. Под деревом на входе в парк я обнаружил буквы из игры Scrabble, сложенные в слово X₁₀ A₁ I₁, что я счёл за официальное приветствие от города и поскакал дальше, прихватив нужную букву в ответ. Мой променад закончился недалеко от стен Старого города, куда я и держал путь (фотографии там же).

С холма, на котором стоит Старый город, открывается чудесный вид на Иерусалим с его облицованными одним камнем зданиями (это оказалось действительно так!), стрелами тёмных кипарисов, черепичными крышами административных зданий и плоскими, утыканными баками с водой, крышами в жилых кварталах. Как известно, здесь все живут в пустыне и, как настоящие пустынные жители, очень уважительно относятся к воде. Когда моют посуду, например, сначала намыливают всё и только потом смывают водой. Чтобы принять горячий душ, надо сперва нагреть воду (это связано с высокими ценами на электричество). Но с мая по октябрь солнце светит достаточно яростно, чтобы нагревать воду в баках на крыше самостоятельно — тогда можно смело экономить на электричестве.

Так как Иерусалим сам по себе город довольно старый, то его история окружена бесчисленными легендами, мифами и фактами. Началом его цивилизованного существования можно считать XI век до новой эры, когда его захватил царь Давид. До него тут жили ребята, которые совершали человеческие жертвоприношения в честь Ваала. Это ущелье, кстати, зовётся в народе геенна огненная — всё вполне встаёт на свои места, если знать историю. Не буду вдаваться в исторические подробности города Иерусалима, скажу лишь, что он побывал на территории Ассирии, Вавилонии, Римской, Персидской, Македонской и Османской империй, Византии, Палестины, Великобритании, Израиля и ещё, кажется, парочки стран. При этом он даже не сдвинулся с места!

Вошёл я в Старый город через Яффские ворота. Тут сразу надо сделать поправку, что это никакие не ворота, а пролом в стене — хитрый турецкий ход. Как всегда, всё дело в легенде, которая гласит, что на коне через Яффские ворота в город въедет последний завоеватель Иерусалима. А кайзер Вильгельм II в конце 19 столетия решил наведаться в Иерусалим со своим конём. Понятное дело, турки, которым в то время принадлежал город, не слишком-то хотели видеть Фридриха Вильгельма Виктора Альберта Прусского своим последним завоевателем. Так что они, пока кузен Георга V и Николая II скакал на своей белой лошади из Германии, завалили часть рва, заложили ворота и проломали в стене неподалёку большую дыру, чтобы туда императорская карета прошла. И когда Вильгельм появился у стен Иерусалима, ворота были готовы. Все остались довольны. Кроме современных жителей Старого города, потому что через эти самые «ворота» теперь идёт нескончаемый поток такси. Вошёл я, значится, в Старый город. Он состоит из четырёх кварталов — мусульманского, еврейского, армянского и христианского. С последнего-то я и решил начать свои блуждания, решив, что времени посетить все кварталы у меня предостаточно и можно никуда не спешить.

У меня была запланирована экскурсия в Старый город на следующий день, так что я просто слонялся по узким, петляющим, многоуровневым улочкам, вымощенным иерусалимским камнем. От ворот я свернул на первую же улицу и долго бродил и плутал по кварталу и был порядочно удивлён, когда снова вышел к Яффским воротам по соседнему проулку. По ощущениям я бродил там минут сорок и должен был порядочно углубиться вглубь… Во время своих похождений по христианскому кварталу я нечаянно (просто по любопытству, чего уж греха таить) зашёл в какой-то дворик, а из него — ещё в один через какие-то арки. Там мне на встречу вышла улыбающаяся старушка, по одеянию — человек церкви. Она что-то сказала мне на непонятном языке, я ей — улыбаясь до ушей, как дурак — на английском сказал, что у них тут очень красиво. Она что-то ещё сказала и показала рукой за спину, где оказался вход в помещение. Я умилённо осматривая малюсенький уютный дворик сообщил ей, что я вообще просто поглазеть сюда зашёл. Тогда она поставила вопрос ребром (её улыбка при этом стала ещё шире), сказав нечто вроде «Country?» Я назвал свою родину, старушка же, слегка приподняв брови и улыбаясь ещё радушнее, положа руку на грудь созналась в своей греческой натуре. Минуту мы просто смотрели друг на друга и кивали, чуть не лопаясь от взаимной симпатии. После чего она ещё раз что-то произнесла, показала рукой на дверь, пошла в угол двора и села за какую-то работу, предоставив меня самому себе. Разумеется, я пошёл внутрь помещения и обнаружил там маленькую полутёмную греческую церквушку. Немного там потолокся, на выходе увидел блюдечко с монетами и стопку свечей и, бросив пару шекелей в блюдце, поставил свечку на радостях (впрочем, это было настолько спонтанно, что я даже желание загадать забыл). Когда я выходил, мы с греческой старушкой снова с улыбкой переглянулись и я, кивнув, с признательностью сказал ей «Eukharisto», на что получил слегка удивлённое, но чистосердечное «Parakalo».
Уходя со двора, я слышал за спиной её добродушный смех.